Два романа, "Далекое зрелище лесов" и "После нас потоп", ряд повестей и рассказов составляют содержание третьего тома Собрания сочинений Бориса Хазанова. Центральный текст - "После нас потоп" - рисует ситуацию страны накануне крушения советской империи. Фантастика реальной действительности - так можно сформулировать общую тему и сверхсюжет произведений этого тома.
Очередной том Собрания сочинений Бориса Хазанова содержит несколько крупных публицистических, эссеистических и автобиографических произведений ("Родники и камни", "Понедельник роз", "Миф Россия"), циклы этюдов и статей на темы новейшей истории, статьи о писателях и философах XIX и XX веков.
В четвертый том Собрания сочинений Бориса Хазанова вошли повести "Зов родины" и "Возвращение", рассказ "Пусть ночь придет", роман в новеллах "Взгляни на иероглиф" и заново отредактированный и дополненный роман "Вчерашняя вечность". Сквозные темы этих различных по жанру и исполнению произведений - человек, противостоящий Истории, судьба России в XX веке, родина и чужбина.
Время и место действия романов "Нагльфар в океане времен" и "Хроника N", повестей "Третье время" и "Час короля", вошедших во второй том Собрания сочинений Бориса Хазанова, различны: предвоенная Москва, провинциальный русский город второй половины века, районная больница в далеком тылу, вымышленное миниатюрное скандинавское государство в годы оккупации. Но все они связаны общей темой. Это...
В первом томе намеченного Собрания сочинений Бориса Хазанова представлены написанные в разные годы романы "Я Воскресение и Жизнь", "К северу от будущего" и "Антивремя", повести "День рождения инфанты" и "Соната опус 90". Общая тема, объединившая эти различные по времени и месту действия произведения, - память как залог бессмертия, как мост, соединивший историю и современность, как неиссякающий...
В книгу входят три цикла избранных повестей и рассказов Бориса Хазанова, объединенных общими темами. Это извечные сюжеты: любовь и сексуальность, отечество и чужбина, ирония и тоска, время и вечность. Точный и концентрированный язык этой прозы может напомнить Чехова или Альбера Камю, но всегда остается современным.