Прозрачный циферблат

От Владимира Полетаева осталось гораздо больше, чем вошло в эту книгу. Действительно, как уже после смерти Володи сказал его литинститутский наставник Лев Озеров, - на три сборника: стихи, переводы, проза. Он – будучи ещё совсем юным - уже горький и мощный. Нет, не катастрофичный, не заворожённый гибелью – напротив, страстно влюблённый в жизнь, влекущийся к ней и как раз поэтому глубоко, до уязвлённости, ею взволнованный, постоянно выбиваемый ею из равновесий, - но именно горький: видящий глубину и трагизм жизни, - и мощный: не отводящий от видимого глаз, готовый это вынести. У него тёмный огонь внутри. И пронзительная музыка.